Как я стал учителем: пять учительских историй

«С таким подходом ты ничего не добьешься!»

Когнитивная-поведенческая терапия, имеющая наибольшую доказательную базу эффективности, исходит из следующего. В процессе взросления в нас закладываются установки, влияющие на наши эмоции и поведение в будущем. Посмотрите на фразу выше. Это установка категории непривлекательности (оценка окружающих) или беспомощности (невозможность справляться с реальностью).

Учитель хотел мотивировать ученика, а получилось, что дал ему негативную установку. Но в плохой успеваемости школьника есть причина — возможно, ребенок устал, испытывает стресс и тд. Поэтому педагогу нужно быть осторожнее с высказываниями, так можно у ученика заложить основы психологических расстройств, например, тревоги. И главное — задача учителя мотивировать учеников, а не препятствовать этому.

Требуют слишком многого

Идеальный родитель с точки зрения учителя — это тот, кто внимательно относится к успехам и неудачам ребенка, но при этом соблюдает границы в общении с преподавателями: разговаривает доброжелательно, внимательно изучает всю доступную информацию и не задает вопросы, на которые мы уже отвечали. На родительских собраниях и личных встречах такие родители не противопоставляют себя учителям, а наоборот, считают нас большой командой, которая старается сделать образовательный процесс максимально эффективным. Поэтому в первую очередь они спрашивают, чем могут дополнить работу учителей дома и нужна ли какая-то еще помощь.

Общаться с такими людьми приятно: даже если они сталкиваются с проблемой или чем-то недовольны, то всегда готовы уделить время подробному обсуждению ситуации и найти выход, который всех устроит. Бывает, что ради разговора надо задержаться на работе, но это не бесит — зато я точно буду в курсе состояния ребенка и смогу найти оптимальный способ взаимодействия с ним.

Но есть и другой тип родителей — я называю их тревожными. Такие родители очень многого требуют от всех окружающих — и от учителей, и от собственных детей. Отчасти я могу их понять: чаще всего это родители, которые много вкладывают в детей и, естественно, переживают из-за результата. Но все-таки у всего есть границы.

Расскажу на примерах. Тревожные родители суетятся по каждому пшику: контролируют каждое домашнее задание, поминутно следят за перемещениями ребенка и требуют полного отчета о съеденных за обедом продуктах — вплоть до того, белый или черный хлеб ел школьник.

Это вредит как нашей работе, так и детям. Учитель постоянно задерган пустяковыми вопросами и требованиями: например, меня просили найти носок, который ребенок потерял две недели назад непонятно где, проконтролировать, чтобы школьник ел овощи, но только не морковь, и даже ответить на вопрос, с какой скоростью он выполняет домашнее задание. Быть в курсе всего этого просто невозможно: я должен работать не с одним ребенком, а с целым классом, я несу ответственность за состояние всех учеников, решаю множество конфликтов и регулирую настроение в коллективе — мне попросту не до моркови.

Дети таких родителей тоже постоянно находятся под давлением. В школе мы работаем над развитием самостоятельности и ответственности, учим детей проявлять инициативу и справляться с повседневными задачами без помощи взрослых: убирать за собой, готовиться к урокам и следить за расписанием. Но постоянный контроль убивает все успехи ученика.

Поведение детей в классе тоже страдает. Если родители даже в мелочах заставляют ребенка поступать так, как им кажется правильным, например выбрать кружок по математике вместо танцев, рано или поздно школьник начинает бунтовать, конфликтовать и отказываться делать хоть что-то, причем не только дома, но и в школе. Разгребать это все приходится учителю, в то время как родители умывают руки и не хотят никак корректировать свое поведение: вы учитель, вы и работайте.

Что делать. У каждого школьного работника есть не только список официальных обязанностей, но и дела, которыми он занимается по собственной инициативе просто потому, что это необходимо. Узнайте в начале учебного года, за что учитель берет ответственность вне уроков: это нормально и позволит вам понять, о чем его можно попросить и в каких ситуациях обратиться за советом, а что лучше оставить при себе и чем не стоит теребить учителя.

Доверяйте учителям и своим детям, это сильно облегчает работу. В конце концов, если ребенок уже дорос до того, чтобы ходить в школу, то вполне в состоянии минимально о себе позаботиться — например, самостоятельно поискать свои вещи или проследить за рационом.

Чем больше дома запретов, тем больше у ребенка соблазнов пойти вразнос в школе. Конечно, учитель попытается скорректировать поведение ученика, но гораздо эффективнее, если родители и дома начнут вести себя с ребенком по-другому.

Учитель истории — рассказ Зощенко для детей: о Минькином детстве

Учитель истории вызывает меня не так, как обычно. Он произносит мою фамилию неприятным тоном. Он нарочно пищит и визжит, произнося мою фамилию. И тогда все ученики тоже начинают пищать и визжать, передразнивая учителя.

Мне неприятно, когда меня так вызывают. Но я не знаю, что надо сделать, чтоб этого не было.

Я стою за партой и отвечаю урок. Я отвечаю довольно прилично. Но в уроке есть слово банкет.

А что такое банкет? спрашивает меня учитель.

Я отлично знаю, что такое банкет. Это обед, еда, торжественная встреча за столом, в ресторане. Но я не знаю, можно ли дать такое объяснение по отношению к великим историческим людям. Не слишком ли это мелкое объяснение в плане исторических событий?

А-а? спрашивает учитель, привизгивая. И в этом а-а я слышу насмешку и пренебрежение ко мне.

И, услышав это а, ученики тоже начинают визжать.

Учитель истории машет на меня рукой. И ставит мне двойку. По окончании урока я бегу за учителем. Я догоняю его на лестнице. От волнения я не могу произнести слово. Меня бьёт лихорадка.

Увидев меня в таком виде, учитель говорит:

В конце четверти я вас ещё спрошу. Натянем тройку.

Я не об этом, говорю я. Если вы меня ещё раз так вызовете, то я… я…

Что? Что такое? говорит учитель.

Плюну в вас, бормочу я.

Что ты сказал? грозно кричит учитель. И, схватив меня за руку, тянет наверх, в директорскую. Но вдруг отпускает меня. Говорит: Иди в класс.

Я иду в класс и жду, что сейчас придёт директор и выгонит меня из гимназии. Но директор не приходит.

Через несколько дней учитель истории вызывает меня к доске.

Он тихо произносит мою фамилию. И когда ученики начинают по привычке визжать, учитель ударяет кулаком по столу и кричит им:

В классе водворяется полная тишина. Я бормочу задание, но думаю о другом. Я думаю об этом учителе, который не пожаловался директору и вызвал меня не так, как раньше. Я смотрю на него, и на моих глазах появляются слёзы.

Не волнуйтесь. На тройку вы во всяком случае знаете.

Он подумал, что у меня слёзы на глазах оттого, что я неважно знаю урок. Вы читали текст рассказа для детей — Учитель истории — Михаила М Зощенко, из цикла рассказов о Минькином детстве

Вы читали текст рассказа для детей — Учитель истории — Михаила М Зощенко, из цикла рассказов о Минькином детстве.

Учитель истории называл мальчика не так как других учеников, а произносил его имя пренебрежительным, визжащим тоном. И одноклассники тоже передразнивали. Мальчику было это очень неприятно. Но он не знал, как поступить.

Учитель закричал и потянул его к директору. Но вдруг он отпустил мальчика и тот отправился в класс. Мальчик сидел за партой и боялся, что сейчас придет директор, но директор так и не пришел.

На очередном уроке истории учитель вызвал мальчика к доске. Он сделал это тихо. И когда одноклассники стали привычно визжать, учитель грозно приказал им замолчать.

Мальчик заплакал, думая об учителе. Но учитель решил, что мальчик плачет, потому что не знает урок.

В. Б., учитель физики

Образование: Ленинградский государственный университет, геологический факультет, кандидат геолого-минералогических наук

Стаж работы в школе: 18 лет

Лет за двадцать до прихода в школу где только не работал. И в отраслевой науке, и в академической, и на производстве. После распада СССР занимался охраной природной среды, да и другие были необычные занятия. Так что для меня круто менять жизнь — не ново. Не скажу, что легко, но и не невозможно.

Говорят: есть время собирать камни, и есть время их разбрасывать. Так вот я своих камней насобирал. Пусть теперь ловят.

Моим первым классом был восьмой. С одной стороны — подростки, сложно. А с другой — люди, они и есть люди. Если с ними по-человечески, то и они откликнутся. Только вначале недоумевал, как можно не понимать очевидных вещей? Потом научился: если человек заблуждается, нужно показать ему пагубность его заблуждений. Ведь ни один не хочет себе плохого.

Идеальный учитель — это человек, к которому можно обратиться с насущным вопросом. Учитель не учит, у него учатся. Вообще каждый учит себя сам. Насильно вбить что-то кому-то в мозг невозможно. Хороший учитель — это проводник в огромный мир возможностей и энергии, который нас окружает, но воспользоваться этим миром может только сам человек.

А ещё для учителя важно терпение. Обучение, познание — это долгий процесс, не имеющий отношения ни к педагогу лично, ни к области знаний, которую тот представляет

Надо только понять, что у нас впереди вечность, это и означает терпеть, ждать. Но не пассивно, а действуя. «Ждать, не ожидая», как говорили древние. А ещё быть бдительными, не дремать, быть готовыми практически ко всему.

Однажды у нас было собрание с классом, который вёл себя и учился совершенно отвратительно. На душераздирающий вопль одного из учителей — «И что же делать, по-вашему?» — один мальчик поднимает руку и говорит «Надо немножечко потерпеть». Он прав, хоть это и сложно.

«Что за глупые вопросы!»

Другими словами, ты недостаточно умен, если задаешь такие вопросы. С позиции хорошо образованного учителя ребенок мог сказать что-то примитивное из-за невнимательности или незнания предмета разговора. Но педагогу нужно соблюдать тактичность. Подобные ремарки звучат обидно для любого, но если взрослый обладает навыками общения, то ребенок в не имеет такого опыта, он действует интуитивно. Может закрыться в себе, в следующий раз побоится что-то уточнить, переспросить, задать вопрос.

Вместо этого ученик будет молчать на уроке и догадывается о реакции учителя («Что учитель скажет, если я опоздаю», «Как он отнесется к тому, что я забыл тетрадь», «Я ничего не понял из урока, но учитель подумает, что я плохо слушал» и тд). Такое чтение мыслей тоже является мыслительной (когнитивной) ошибкой. Поэтому эти слова «бьют по рукам», дают чувство  беспомощности и отбивают всякое желание получить знание.

Считают, что учитель занимается только уроками

Работа на уроках — это вершина айсберга среди дел, которыми занимается учитель. Помимо этого, мы следим, что дети пообедали, погуляли и попали вовремя на кружки, проверяем домашние задания, готовим планы занятий на следующий день, а еще параллельно организуем крупные общешкольные мероприятия — праздники, олимпиады и конкурсы.

Но и это не все. Одна из важных задач, которая требует внимания и отдельного времени, — воспитание в классе дееспособного коллектива. Я стараюсь научить детей уважительно относиться к друг другу, договариваться между собой даже во время конфликтов, задавать вопросы по существу, размышлять над проблемами и рефлексировать. В плотном графике школьной жизни приходится изворачиваться, чтобы выкроить на все это время: все-таки даже такая полезная внеклассная активность не должна быть в ущерб образованию.

Родители видят результаты моей работы — замечают, что дети стали более ответственными, самостоятельными и собранными. Но не связывают их с усилиями, которые я трачу, и удивляются, если не беру трубку во время перемены, не готов выделить час на разговор, когда они без предупреждения приехали в школу, или не отвечаю на сообщение в течение 5—10 минут.

Из-за слишком плотного графика учителя иногда ошибаются. Например, однажды я решил провести в классе игровой проект на сплочение, который подразумевал провокацию конфликтов между детьми. Чтобы успокоить родителей, я провел с ними встречу, но из-за бешеного ритма школьной жизни, бесконечных тетрадок и заполнения множества таблиц плохо к ней подготовился и произнес слово «эксперимент». У родителей это вызвало шок, а мне пришлось еще долго отбиваться от обвинений, что я провожу опыты над детьми.

«Без высшего образования никуда»

Учителя старшего поколения помнят времена, когда без высшего образования сотруднику была закрыта дорога к руководящим должностям. Диплом обеспечивал высокую зарплату. И все, у кого были амбиции стать успешным и значимым человеком, старались хорошо учиться в школе, закончить институт. Но утверждение сильно устарело. Теперь, как мы видим, возможностей стать успешным и материально обеспеченным гражданином больше, и необязательно эти обстоятельства связаны с вузом. Другое дело — объяснять ученикам, что развитие личности продолжается всю жизнь, а хорошее образование помогает ему в этом.

«Подумай о будущем, тебе еще детей растить!»

Учитель, видимо, планировал обратить внимание ученика на то, что через некоторое время ребенок вырастет и станет примером для своих детей. Но подросткам, или тем более школьникам младшего возраста, перспектива собственного родительства кажется фантастической и нереальной

Но это еще не все. Фраза насаждает установку об обязательности продолжения рода, апеллируя к чувству вины перед предполагаемым ребенком. Но личное пространство в школе не должно затрагиваться. В коучинге есть понятие постановки целей SMART. «М» — измеримость (преподаватель предлагает сузить будущее до деторождения). «R» — истинность цели (действительно ли учеба «на отлично» позволит достичь цели ученика?). «Т» — ограниченность во времени, ясное понимание желаемых сроков. Разве эти пункты присутствуют в цитате? Нет. Следовательно, слова не мотивируют.

Не уважают личное время

Иногда мне кажется, что родители даже не подозревают, что у преподавателей тоже есть выходные, личные дела и свободное время.

Часто родители действительно пишут по делу: например, предупреждают о том, что ребенок не придет в школу, или просят прислать расписание. Но почему-то совершенно не считаются с моим рабочим графиком и требуют немедленного ответа даже среди ночи

Я не шучу: самое запоминающееся сообщение я получил в полпервого ночи — родители написали, что не успеют передать важное заявление для ребенка к первому уроку и принесут его после занятий

Если ответ на вопрос займет у меня минуту, это еще ничего, но иногда родители хотят, чтобы я потратил весь вечер после работы на подробный отчет об успеваемости или проблемах их ребенка. Это бесит: во-первых, для таких разговоров предусмотрены специальные дни, а во-вторых, у меня могут быть свои планы на личное время, в которые входит кружка пива в баре с друзьями, а не тяжелый разговор, к которому я не был готов.

Однажды мне пришлось взять отгул по серьезным семейным обстоятельствам: я помогал жене в больнице. Чтобы меня не беспокоили в эти дни, я заранее предупредил вообще всех — администрацию, коллег, родителей. Но на всякий случай решил остаться на связи: иногда в школах бывают действительно срочные ситуации.

В итоге у меня без конца трезвонил телефон, а когда я перезвонил после семи пропущенных с одного номера, захотелось убивать: оказалось, чьи-то родители просто не смогли найти в классе термокружку.

Что делать. Если вы собираетесь обратиться к учителю в нерабочее время, подумайте, действительно ли вопрос требует такой срочности, — возможно, разговор вполне потерпит хотя бы до утра. Если вам необходима долгая беседа с учителем, заранее договоритесь об удобном времени встречи: преподаватели часто соглашаются задержаться в школе, чтобы разрешить сложную ситуацию, но тоже хотят свободно распоряжаться своим временем.

Иногда некоторые вопросы проще решить вообще не через учителя. Например, домашнее задание быстрее узнать у других родителей или у одноклассников ребенка.

«Вы — мой худший класс»

В людях природой заложено желание сравнивать себя с окружающими. Когда мы эффективнее других, синтезируется серотонин, один из гормонов счастья. Когда нам постоянно указывают на негатив, то чаще формируется выученная беспомощность, отсутствие желания что-либо делать, потому что нет смысла, перфекционизм вкупе с прокрастинацией (зачем что-то делать, если не идеально). А неадекватная самооценка: «Я достойный любви человек, когда лучше других» влечет за собой постоянное сравнение с окружающими, но никогда не дает чувства удовлетворения результатами.

Но сравнивать детей нельзя. Ни родителям, ни учителям. Это одно из важных правил педагогики. Каждый ребенок уникален. Учитель, делая заявление о том, что он учит самый худший свой класс, вызывает у учащихся стыд, обиду, разочарование и нежелание учиться. Да, уважения к учителю от этого не прибавится.

Не сомневаются в словах ребенка

Когда ребенок попадает в ситуацию конфликта, не все родители могут совладать со своими чувствами и трезво оценить, что произошло. Многие не понимают, что слова ребенка — это всегда его интерпретация произошедшего, и сразу бросаются с шашками наголо спасать свою кровиночку: выяснять отношения с другими родителями, ругать учителей и грозить жалобами во все инстанции.

Дети, которые все это видят, запоминают слова родителей и приносят их в школу — так конфликт переходит на новый виток. Разрешить его становится все сложнее: нужно привести в чувство родителей, докопаться до позиции детей, чтобы восстановить, как все было на самом деле, объяснить взрослым, что же все-таки произошло и почему изначальная ситуация не стоила выеденного яйца. Все это занимает часы, а иногда и дни — время, которое я мог бы потратить на интересный проект с детьми, тратится впустую.

Что делать. Даже если вам кажется, что ребенок на сто процентов прав и его несправедливо обидели, не спешите искать управу. Сначала выдохните и дайте улечься своей злости, а потом спокойно узнайте у преподавателя, что произошло. Учитель видит ситуацию со стороны как одного, так и другого ребенка, да и просто со стороны — возможно, из-за сильных эмоций ребенок не заметил каких-то нюансов, которые в корне меняют дело.

Независимо от того, кто виноват в конфликте, спросите учителя, какие шаги он предпринимает для решения ситуации и как ему в этом может помочь родитель: например, в каком ключе стоит поговорить с ребенком о произошедшем. А еще не забывайте, что дети забывают плохое быстрее, чем взрослые, — на следующий день после ссоры они уже могут вместе играть и общаться, если родители не будут накалять обстановку.

М. Г., учитель английского языка в частной школе

Образование: Московский государственный педагогический институт им. В. И. Ленина

Стаж работы в школе: 23 года

Сразу после института я попала на работу в школу в отдаленном рабочем районе. Мне достался седьмой класс — трудные, но уверенные в себе подростки. В институте нас учили только учить, а про то, что придётся ещё и воспитанием заниматься, никто не говорил. Приходилось самой придумывать какие-то трюки, вспоминать, как с нами учителя обходились, чтобы мы не шумели и делали домашнее задание. В целом это был кошмар, от которого меня спасла беременность.

Тогда же я решила, что больше никогда не буду учителем.

Но так же, как ребенок спас меня от школы, он же туда и привёл. Когда пришло время, я стала искать для него школу, задавшись целью найти такую, где ему было бы не так плохо, как было мне. Поэтому искала что угодно, только не традиционную систему. Поскольку на фоне развала Советского Союза начали вырастать прекрасные цветы частных школ, очень скоро через знакомых я нашла подходящую.

Мне просто понравились там люди. Я настолько была ими очарована, что даже никаких вопросов не задавала. И когда меня спросили «А не хотели бы вы у нас работать?», я, недолго думая, сказала, что хочу.

Сначала было не страшно, хоть и волновалась. Мне дали первый и второй классы, и всё было похоже больше на игру, чем на работу. Я мало что понимала, но мне всё нравилось. Я тогда не осознавала сама себя и не понимала, что я делаю. Это сейчас я могу сказать, что мы, учителя, выходим в класс как на сцену, мы актёрствуем, мы немножко в маске. Но тогда рефлексии не было.

Волнение прошло, когда начались проблемы с дисциплиной. Вообще, когда перестаешь думать о себе — тогда волнение и проходит. Когда надо класс утихомиривать, придумывать какие-то фокусы, чтобы все глаза были на тебя, о себе не думаешь.

На самом деле волнение — это забота о том, как я сейчас выгляжу. Когда переключаешься на детей, на материал, становится не до того.

Сейчас всё по-другому. Это как игра в спектакле. Новички волнуются, нервничают. А потом, когда много играешь, волнение уходит. Приходит удовольствие, но и трепет остается. Сейчас я иду в каждый новый класс именно с трепетом, который окрыляет, придаёт энтузиазма, вдохновения. Это уже приятное чувство.

Негатив с опытом тоже накапливается. Когда из года в год повторяешь свои ошибки и осознаёшь это. Вот говоришь себе в начале учебного года: «Я очень строго должна следить вот за этим, у меня это не идёт, и я знаю, как это исправить». А к концу года смотришь и понимаешь, что не вышло. Может, это завышенные требования. Но нельзя сказать, что негативный опыт мешает. Любой опыт ценен, а негативный указывает, над чем ещё нужно работать.

Самое грустное — это когда дети уходят.

Не выпускники — там другая грусть, светлая, естественная. Жалко, когда срывают с процесса, а ты понимаешь, что рано и ещё много можно дать.

Грустно, когда родители не понимают, что ты делаешь, и ещё грустней, когда родители не понимают своего ребёнка. Бывают особенные дети. А родители не хотят видеть, что их ребёнок — другой. И тогда ничего не получается. Ты видишь проблему, а они нет. Возникает недовольство, ребёнка «форсируют», на самом деле загоняя в угол.

Часто родители не понимают, что ребёнок — это не маленький взрослый. Это даже пока не совсем человек. Когда мы говорим слово «человек», у нас возникает образ никак не ребенка. Есть такой образ — росток, бутон и цветок. То есть дитя, юноша/девушка и человек. Родители часто считают, что эти фазы выглядят как «маленький цветок, побольше цветок и совсем большой цветок». Это ошибка. И в этом бывает камень преткновения. Родители не учитывают возраста, а мы как раз с возрастом и работаем. Появилось у ребенка логическое мышление — пошли на логику работать. Потом из логики родилось мышление, собственное, а не из подражания — начинаем с мышлением работать. Но когда призывают к мышлению в возрасте младшей школы — это насилие. Мы, семья и школа, должны быть как два берега — надежные, ровные. А ребёнок течет между нами, как река. А если мы разваливаемся, ребёнку очень тяжело.

Очень важно каждого ребенка полюбить. Не как родственника, а вселенской любовью

Иначе ничего не получится. Это бывает трудно, и у меня даже бывало, когда не удавалось полюбить за все девять лет.

Собой лично я никогда не горжусь. Это всегда связано с классом. Если я чувствую гордость, это автоматически означает, что дети проявили себя хорошо. Успешный урок — это коллективная работа, и там не только мое участие.

«Только и умеете, что себе глаза малевать и ногти красить»

Часто в старших классах ученики экспериментируют со своей внешностью. Быть привлекательным и выделяться из коллектива —  это естественное желание начинается в подростком возрасте. Самые смелые  девочки приходят с заметным макияжем на уроки. Но в образовательном учреждении нужно соблюдать определенные правила делового этикета, это касается и прически и макияжа, он не должен быть заметен

Педагог, акцентирующий внимание на внешности подростка в школе, поступает неправильно

В списке мыслительных ошибок школы Бека (основателя когнитивной терапии) имеется такое понятие, как негативный фильтр. Сказанное учителем замечание — типичный пример негативного фильтра. Преподаватель сосредоточился на якобы негативе, не замечая положительных моментов. Эта фраза обесценивает потенциал ученика и ставит преподавателя в позицию обиженного ребенка, пытающегося надавить на чувство вины.

«Старайся, и все у тебя получится»

Спорный тезис. Не у каждого ребенка выработаны навыки самодисциплины. Однажды был проведен  «зефирный эксперимент»: детям предложили подождать со сладким ради получения большей порции. Но одни маленькие участники сразу съели сладкое, а другие продемонстрировали силу волю — дождались окончания эксперимента.

Известно, что терпеливые и старательные дети,  вырастая, эффективнее реализуют свой природный потенциал в жизни и профессии. Но, с другой стороны, усердие — не синоним успеха. Ребенок, который с детства приучен добиваться успеха старанием, становится взрослым, так же прилежно получает образование, а потом понимает, что он трудится на работе, не покладая рук, и даже больше остальных сотрудников, но ни успеха, ни отдачи не получают — нервное напряжение, усталость и эмоциональное выгорание. И вспоминает тогда свою учительницу, которая часто повторяла: «Старайся, и все у тебя получится».

А. В., классный учитель вальдорфской школы

Образование: Московская финансовая академия

Стаж работы в школе: 6 лет

Я проработала менеджером клиентского отдела в рекламном агентстве восемь лет. Потом — управляющим директором в цветочном салоне. И чем дальше я продолжала свою менеджерскую карьеру, тем больше понимала, что не хочу всем этим заниматься. И тем тяжелей становилось день ото дня осознавать, что не вижу в работе никакого смысла, но при этом она отнимает очень много времени. Фактически, я не жила очень большую часть своей жизни.

Я не могу сказать, что хотела стать именно учителем. Я и сейчас не уверена, что я учитель. Но тогда я рассматривала разные варианты. Например, няней в детском садике. Или в детском доме — там я больше всего хотела работать.

Из бизнеса уходить было страшно, как вообще страшно кардинально менять жизнь. Но я общалась с друзьями, у которых были дети, смотрела вдохновляющие фильмы, читала книги, особенно Януша Корчака.

В какой-то момент подруга подкинула идею пойти менеджером в школу Монтессори, чтобы понять, надо мне это или нет. А потом я узнала про вальдорфскую школу.

Стала читать про вальдорфскую педагогику и поняла, что мне только туда. Одна из школ оказалась рядом с моим домом. Я, честно говоря, не думала, что меня возьмут учителем. Позвонила, а там как раз сложилась ситуация, что не было учителя 1 класса. И меня очень быстро взяли.

Сейчас я оцениваю весь свой учительский опыт как очень неоднозначный.

Я испытывала огромный страх. Это вообще основное чувство, которое сопровождало меня все шесть лет.

Еще накануне 1 сентября этот страх сковал меня полностью. Сейчас смотрю записи того дня, и вроде всё хорошо, и я живая, но на самом деле была замороженная. Позже на вопросы в учительской о том, как оно было, ничего не могла ответить — просто потеряла дар речи. Через несколько дней, когда стала приходить в себя, смогла заплакать. А потом уже и говорить начала.

Дети — это совершенно другие существа. Инопланетяне. Я до этого даже целый день с детьми не проводила, а тут им нужно всё время и энергию отдавать. Дети всегда внутренне резонируют, становятся такими же, как ты. Если учитель напряжен, то и класс пребывает в тревожности. А если от учителя идет уверенность и спокойствие, то это тоже сразу передается детям.

Однажды, в пятницу в конце дня один мальчик из моего класса воскликнул «Как же хорошо, что завтра выходной». Я вдруг тоже подумала, какое это счастье, что завтра суббота. И так как то расслабилась и успокоилась. А потом смотрю на ребят — все сосредоточенно работают, никто не хулиганит, не шумит. Им как будто моё состояние передалось, и всё стало мирно и гладко.

Не знаю, насколько принципиально, что у меня не было педагогического образования. Возможно, с одной стороны это мне бы помогло, но с другой, понадобилось бы время, чтобы отойти от стереотипов.

I

В одном селе, возле Блудова болота, в районе города Переславль-Залесского, осиротели двое детей. Их мать умерла от болезни, отец погиб на Отечественной войне.Мы жили в этом селе всего только через один дом от детей. И, конечно, мы тоже вместе с другими соседями старались помочь им, чем только могли. Они были очень милые. Настя была как золотая курочка на высоких ногах. Волосы у нее, ни темные, ни светлые, отливали золотом, веснушки по всему лицу были крупные, как золотые монетки, и частые, и тесно им было, и лезли они во все стороны. Только носик один был чистенький и глядел вверх попугайчиком.Митраша был моложе сестры на два года. Ему было всего только десять лет с хвостиком. Он был коротенький, но очень плотный, лобастый, затылок широкий. Это был мальчик упрямый и сильный.«Мужичок в мешочке», улыбаясь, называли его между собой учителя в школе.Мужичок в мешочке, как и Настя, был весь в золотых веснушках, а носик его чистенький тоже, как у сестры, глядел вверх попугайчиком.После родителей все их крестьянское хозяйство досталось детям: изба пятистенная, корова Зорька, телушка Дочка, коза Дереза, безыменные овцы, куры, золотой петух Петя и поросенок Хрен.Вместе с этим богатством досталась, однако, детишкам бедным и большая забота о всех этих живых существах. Но с такой ли бедой справлялись наши дети в тяжкие годы Отечественной войны! Вначале, как мы уже говорили, детям приходили помогать их дальние родственники и все мы, соседи. Но очень что-то скоро умненькие и дружные ребята сами всему научились и стали жить хорошо.И какие это были умные детишки! Если только возможно было, они присоединялись к общественной работе. Их носики можно было видеть на колхозных полях, на лугах, на скотном дворе, на собраниях, в противотанковых рвах: носики такие задорные.В этом селе мы, хотя и приезжие люди, знали хорошо жизнь каждого дома. И теперь можем сказать: не было ни одного дома, где бы жили и работали так дружно, как жили наши любимцы.Точно так же, как и покойная мать, Настя вставала далеко до солнца, в предрассветный час, по трубе пастуха. С хворостиной в руке выгоняла она свое любимое стадо и катилась обратно в избу. Не ложась уже больше спать, она растопляла печь, чистила картошку, заправляла обед и так хлопотала по хозяйству до ночи.Митраша выучился у отца делать деревянную посуду: бочонки, шайки, лоханки. У него есть фуганок, ладило длиной больше чем в два его роста. И этим ладилом он подгоняет дощечки одну к одной, складывает и обдерживает железными или деревянными обручами.При корове двум детям не было такой уж нужды, чтобы продавать на рынке деревянную посуду, но добрые люди просят, кому — шайку на умывальник, кому нужен под капели бочонок, кому — кадушечку солить огурцы или грибы, или даже простую посудинку с зубчиками — домашний цветок посадить.Сделает, и потом ему тоже отплатят добром. Но, кроме бондарства, на нем лежит и все мужское хозяйство, и общественное дело. Он бывает на всех собраниях, старается понять общественные заботы и, наверно, что-то смекает.Очень хорошо, что Настя постарше брата на два года, а то бы он непременно зазнался, и в дружбе у них не было бы, как теперь, прекрасного равенства. Бывает, и теперь Митраша вспомнит, как отец наставлял его мать, и вздумает, подражая отцу, тоже учить свою сестру Настю. Но сестренка мало слушается, стоит и улыбается… Тогда Мужичок в мешочке начинает злиться и хорохориться и всегда говорит, задрав нос:— Вот еще!— Да чего ты хорохоришься? — возражает сестра.— Вот еще! — сердится брат. — Ты, Настя, сама хорохоришься.— Нет, это ты!— Вот еще!Так, помучив строптивого брата, Настя оглаживает его по затылку, и, как только маленькая ручка сестры коснется широкого затылка брата, отцовский задор покидает хозяина.— Давай-ка вместе полоть, — скажет сестра.И брат тоже начинает полоть огурцы, или свеклу мотыжить, или картошку сажать.Да, очень, очень трудно было всем во время Отечественной войны, так трудно, что, наверно, и на всем свете так никогда не бывало. Вот и детям пришлось хлебнуть много всяких забот, неудач, огорчений. Но их дружба перемогла все, они жили хорошо. И мы опять можем твердо сказать: во всем селе ни у кого не было такой дружбы, как жили между собой Митраша и Настя Веселкины. И думаем, наверное, это горе о родителях так тесно соединило сирот.

Ладило — бондарный инструмент Переславского района Ивановской области. (Здесь и далее примеч. M. М. Пришвина.)

1/12II